Российские власти уверяют, что статус "иностранного агента" ничем не обременяет людей: мол, ставьте пометку в материалах, и все. Но это не так. По подсчетам Настоящего Времени, только добросовестное исполнение закона обойдется "иностранному агенту" минимум в $3,5 тысячи в год. А получившие этот статус уже столкнулись и со штрафами, и с проблемами при поиске работы, и с преследованиями.

Не человек, а СМИ и "иностранный агент"

Людмиле Кузьминой* 71 год, всю свою жизнь она прожила в Самаре. Уже много лет ее единственный доход – пенсия в 14 тысяч рублей. С 2000-х годов она сотрудничала с "Голосом"**: сама выходила наблюдателем на выборах, помогала организовывать это наблюдение, обучала других наблюдателей. Людмила много раз была членом УИК, десять лет – членом ТИК и когда-то возглавляла самарское отделение наблюдателей "Голос-Поволжье".

"Я всегда этим занималась и не считаю, что это какая-то работа. Я считаю, что это нормальное состояние гражданина и осознание действительности, в которой он живет" – так она отвечает на вопрос, почему вообще начала заниматься правозащитной деятельностью.

29 сентября 2021 года Минюст внес Людмилу Кузьмину в реестр "иностранных агентов". Само понятие "иностранного агента" для нее было далеко не новым: "Голос-Поволжье", который возглавляла Кузьмина, признали "иноагентом" еще в 2013 году, а позже организация была ликвидирована решением суда. Тогда же против Людмилы возбудили уголовное дело: ее обвинили в неуплате налогов с гранта, который получил московский "Голос", заплатил с него налог, а затем передал часть гранта в поволжское отделение.

В итоге Кузьмина выплатила в качестве "ущерба, причиненного государству" более 2 млн рублей (более $27 тысяч). Еще 155 тысяч рублей (более $2100) ушло на оплату работы судебных исполнителей. Чтобы расплатиться с долгами, Кузьминой пришлось заложить единственное жилье – небольшую однушку в Самаре.

Однако даже для опытного в "иноагентстве" экс-директора "Голоса-Поволжья" личный статус "иностранного агента" в 2021 году стал сюрпризом. О новом статусе Людмила узнала от корреспондента Idel.Реалий, который обратился к ней за комментарием:

"Думала ли я, что могу стать "иностранным агентом", да еще и целым СМИ? Такая абракадабра в голову мне не приходила". (Отдельные люди тоже включаются в реестр СМИ-"иноагентов" – НВ.)

По закону признать "иноагентом" человека можно, если он получает любые деньги из-за рубежа и распространяет любые материалы. Людмила вообще не понимает, чем она похожа на какого-то "агента":

"Никакие иностранцы мне никогда не платили. Чтобы мне заплатить, они сначала должны найти меня в этой несчастной Самаре в глубине России, выбрать меня почему-то, дать какое-то задание. Сейчас на одном счете у меня 3 тысячи рублей, а на карте – 1200 и еще на счете, который никак не закрою, 10 рублей. Я иностранных денег не вижу, где их видит власть?"

Хотя Людмила и расценивает эту метку как "месть за наблюдение на выборах", она вынуждена выполнять огромное количество бюрократических действий, чтобы не получить штраф, а в конечном итоге – не попасть в тюрьму за неисполнение закона об "иноагентстве".

Например, закон обязывает ее учредить юридическое лицо. Но сделать это она не может: из-за предыдущего уголовного дела, связанного с "Голосом", Людмила числится в списках граждан, не имеющих права регистрировать юрлицо, и эта санкция будет действовать до 9 апреля 2022 года.

По закону она также должна будет оплачивать и содержание этого юрлица – бухгалтерию, аудит, отчетности. У Людмилы Кузьминой нет родственников, которые могли бы ей помочь с этими расходами. Разделить траты с другими "иноагентами" она не может – из-за "неблагонадежности" она опасается учреждать компанию с другими "иноагентами", так как из-за нее им могут тоже отказать в регистрации. Сейчас Людмила ждет пенсии, чтобы отложить 10 тысяч рублей на уставной капитал компании – это минимальная сумма, которую можно заложить при учреждении юрлица.

На вопрос о том, помогает ли ей кто-то, Людмила возмущается: кто сказал, что другие люди должны нести ответственность за ее гражданскую позицию?

"Это, конечно, очень большие расходы. Про отчетность кто-то должен тебя проконсультировать, почтовые расходы, работа бухгалтера и так далее. Но есть куда более важные потери: временной ресурс. Я должна вырвать из своего жизненного пространства часы, месяцы, чтобы заниматься бесполезными вещами, которые никому не нужны. И это невосполнимые траты, это дороже, чем деньги", – говорит Людмила.

28 декабря 2021 года стало известно, что Самарский районный суд временно приостановил для Кузьминой действие статуса СМИ-"иноагента": она пытается обжаловать решение Минюста о внесении в реестр, суд назначен на январь 2022-го.

Не только "Данное сообщение..."

Людмила – одно из 62 физических лиц, которые за последний год были признаны в России "иностранными агентами". Со стороны может показаться, что все, что меняется в их жизни с этим статусом, – комичная, как сказал Владимир Путин, приписка из 24 слов, которой "иноагенты" должны сопровождать каждое свое сообщение, начиная от журналистских материалов и заканчивая постами в соцсетях и сообщениями в групповых чатах.

Однако в реальности быть "иноагентом" – это не просто ставить плашку. "Иноагенты" должны каждый год платить большие деньги, чтобы выполнять минимальные требования закона.

Вместе с юристами и бухгалтером Центра защиты прав СМИ Настоящее Время посчитало, сколько в год должен тратить человек – "иностранный агент" на все то, чего с момента внесения в реестр требует от него закон.
Если представить, что каждый "агент" самостоятельно, в одиночку выполняет все шаги, которые от него требует государство, а также сам оплачивает работу юристов и бухгалтеров, получает консультации и сопровождение по ведению отчетностей, то в сумме человек – "иностранный агент" должен тратить на свой статус минимум 235 тысяч рублей в год (около $3200).

Сумма может быть меньше или больше в зависимости от региона и расценок конкретных компаний, но в целом она довольно чувствительна для жителей России, где средняя зарплата составляет чуть больше 54 тысяч рублей (около $730). То есть человек-"иноагент" со средней зарплатой должен каждый месяц откладывать почти половину своего дохода просто для того, чтобы соблюдать требования закона.

Для тех, кто уехал за границу, процесс еще дороже: надо тратить деньги на оформление доверенности, пересылку документов и так далее.

"Как-то после получения статуса "иноагента" я села посчитать, сколько я примерно на это потрачу в ближайшие месяцы, со всякими выплатами, капиталами, пересылками и прочим, – рассказывает журналистка Елизавета Сурначева*. – Получилась какая-то сумма – не сверхогромная, такая примерно, как стоимость хорошего кухонного комбайна, который я хотела себе подарить на Новый год. Ну ладно, думаю, в этом году без комбайна. Подумала об этом – и так жаль себя вдруг стало: ну почему, думаю, вилла на Комо у Соловьева, гражданство Великобритании у Брилева, а кухонный комбайн из-за "иноагентства" не могу купить я?"

Источник: данные Центра защиты прав СМИ***, расценки, указанные на сайтах профильных организаций, информация, предоставленная "иностранными агентами"

Многие из тех, кто уже признан "иностранными агентами", не оплачивают все вышеперечисленное сами. Часть людей учреждают юрлицо вместе – чтобы разделить расходы. Большей части помогает Центр защиты прав СМИ***, чьи юристы и бухгалтеры работают для "иноагентов" бесплатно. За некоторых "иноагентство" оплачивает работодатель.

Однако, во-первых, далеко не у всех такой работодатель на момент внесения в реестр есть. А во-вторых, совершенно не ясно, какой именно работодатель должен отвечать за конкретного человека на момент внесения этого человека в реестр "иноагентов". Минюст не дает никаких обоснований этого и не пишет что-то вроде: "Вы стали "иноагентом" из-за работы на такую организацию".

Регина Гималова (признана Минюстом СМИ – "иностранным агентом") работала в татаро-башкирской службе Радио Свобода Idel.Реалии с 2017 до весны 2021 года, а в реестр попала уже в декабре 2021-го.

"Я ехала за рулем, мне начал звонить друг, потом я услышала невероятное количество уведомлений, чуть не въехала в грузовик – мне повезло, что я смогла его объехать и на встречке никого не было. Остановилась на парковке, перезвонила другу, спросила, то ли это, о чем я думаю. Друг сказал: "Да", – рассказывает Регина.

Поскольку Idel.Реалии уже давно были в списках СМИ-"иноагентов", Гималова опасалась получения такого статуса и лично, но полагала, что после увольнения этот вопрос будет уже неактуален. Она ошиблась.

Первые расходы у Гималовой начались уже сейчас: учреждение юрлица, консультации с юристами и бухгалтерами, создание электронных подписей. Во многом ей, как и многим другим "иностранным агентам", помогает Центр защиты прав СМИ***: юристы и бухгалтеры центра проводят консультации, помогают с заполнением отчетностей и оформлением всей учредительной документации.

"Это все в сумме огромные затраты, а разобраться со всеми документами и обязательствами самому практически невозможно, – говорит Гималова. – Только благодаря юристам Центра защиты СМИ мы теперь как-то можем понять, как с этим всем жить. Средняя зарплата в Казани – 40-50 тысяч рублей. С такой зарплатой расходы на "иноагентство" – это неподъемно. И, конечно, я не исключаю, что в дальнейшем я столкнусь с дискриминацией на фоне моего статуса. Найти в Казани работу журналистом со статусом "иноагента", я считаю, практически невозможно".

"Тут все понятно. Написано же: "Враг народа"

"Никакой дискриминации по отношению к таким организациям или средствам массовой информации нет", – заявила председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко 22 сентября 2021 года. С этого дня реестр "иностранных агентов" – СМИ пополнился еще на 54 позиции – то есть вдвое. Вряд ли кто-то из попавших в этот список согласится со словами Матвиенко или официального представителя российского МИДа Марии Захаровой, которая говорила об отсутствии дискриминации СМИ-"иноагентов" в июне 2021 года.

Прямые затраты – еще не самая серьезная проблема, с которой сталкиваются "иноагенты". Намного хуже, когда попавшие в реестр не могут получить работу, то есть попросту не имеют возможности эти расходы оплатить.

23-летний журналист Петр Маняхин* успел поработать в нескольких изданиях, последним его местом работы был "Проект" (признан в России нежелательной организацией). 15 июля 2021 года Петр стал "иноагентом" и одновременно с этим лишился работы – "Проект" признали нежелательной организацией, если короче – попросту запретили в России.

"О том, что я стал "иноагентом", я узнал из новостей. Вернее, сначала я увидел на телефоне пуш о том, что издание признано нежелательным, и понял, что, скорее всего, потерял работу. А потом появилась новость о том, что я "иноагент". И тут же рядом высветился пуш, что умер Петр Ма... – и я решил, что это про меня. Потом оказалось, что умер Петр Мамонов. Короче, в первый момент мне показалось, что я умер", – рассказывает Петр.

Все следующие месяцы ушли на поиски новой работы. Петр консультировал медиа по вопросам написания расследований, запуска подкастов, ходил по собеседованиям, но на постоянную работу его никто не брал. Спустя четыре месяца денег почти не осталось, а оплата "иноагентства" уже началась. Журналист рассказывает, что свой первый отчет в Минюст о расходах и доходах на 40 страницах распечатывал и отправлял уже на последние деньги.

На работу Петра, по словам некоторых работодателей, не брали именно из-за его "иноагентского" статуса. Молодой человек говорил о том, что он – "иностранный агент", на всех собеседованиях (по закону соответствующую плашку приходится ставить даже в резюме – потому что неизвестно, будет ли его смотреть один человек или несколько: если несколько, это уже приравнивается к распространению информации, а значит, должна быть маркировка) и объяснял, что это значит для него самого и что это значит для потенциального работодателя. По подсчетам Петра, в работе ему отказали около десяти раз.

"Предполагаю, что отказали в паре мест из-за статуса, но доказать это не могу, были названы другие причины. Но было и так, что после того, как меня признали "иноагентом", люди приходили и говорили: "Петя, у нас есть для тебя работа".
Но первоначальная готовность сотрудничать в дальнейшем несколько раз не подтверждалась, говорит Петр: "Уже начали обсуждать детали, завтра вылетать, что называется, и вдруг они говорят: "Ой, извини, нам не рекомендовали наши партнеры с тобой работать". Или: "Главный начальник узнал и сказал, что мы с Маняхиным работать не будем". Иногда в совсем не политических, коммерческих организациях служба безопасности блокировала подписание договора. Тут все понятно. Написано же: "Враг народа". Зачем людям лишние проблемы такого характера сейчас в России? Незаменимых людей не бывает. Можно нанять такого же, но не "иноагента".

Петру все это время помогали родные, друзья и Центр защиты прав СМИ***.

Проблемы с работой были и у журналиста Ольги Чураковой*. Одно из СМИ не знало, как ее оформить, и предлагало подработку без указания фамилии и с начислением заработной платы на карту другого человека.

"Мне в принципе никто из российских медиа работу не предложил. Ко мне пришел фриланс, но такого, чтобы меня позвал на работу не СМИ-"иноагент" или не заграничное СМИ, не было. Соответственно, у меня как у человека, который ищет работу, сузилось окно возможностей. И как ты можешь выйти из реестра "иноагентов", если ни одна российская организация не берет тебя на работу? И тебе некуда больше податься", – говорит Ольга Чуракова.

Чуракова и ее коллега по "Проекту" Соня Гройсман запустили свой подкаст "Привет, ты иноагент", но достаточного для жизни дохода он пока не приносит.

Филолога, преподавателя русского как иностранного и активистку Дарью Апахончич* внесли реестр "иностранных агентов" одной из первых – ровно год назад, 28 декабря 2020-го. Апахончич рассказывает, что даже не могла предположить, что окажется в этом списке. В числе причин включения в реестр "иноагентов" Минюст указал получение зарплат из Красного Креста, Французского колледжа, переводы друга из-за рубежа. В числе доказательств политической деятельности – посты в соцсетях.

"Я работала в нескольких учебных заведениях, и мой доход от иностранных организаций, где я преподавала язык, был указан Минюстом как основание присвоения мне статуса. Но понятно, что я стала "иноагентом" не из-за уроков русского языка, а из-за моей гражданской позиции, деятельности. Я участвовала в уличном активизме, арт-активизме, в анонимных акциях и перфомансах – в основном феминистских, правозащитных. Но они же не скажут честно, за что меня "наказали", – говорит Дарья.

В декабре 2020-го, незадолго до внесения в реестр, Апахончич начала думать о том, чтобы вернуться работать в школу, но уже не успела. Прямо перед Новым годом ее внесли в реестр "иноагентов", а 31 января 2021 года, накануне акции в поддержку Навального, к ней и десяткам других активистов в Санкт-Петербурге пришли с обысками и изъяли всю технику. После этого Дарья вместе с детьми уехала из России.

После внесения преподавательницы в реестр "иноагентов" некоторые ученики ушли от нее, кому-то она отказалась преподавать сама – потому что в этом случае личную информацию о людях, которые переводят ей деньги за уроки, необходимо будет указывать в отчетах Минюсту.

"Для меня это травматичная история. Это парализовало мою финансовую жизнь. Я отказываюсь от работы там, где я могла бы подписаться, потому что не хочу дополнительных проблем другим людям, не хочу внимания к моим студентам. Для меня это связано с этическим вопросом. Я согласна, пожалуйста, смотрите мои счета, но получается, я своими руками должна докладывать о людях, которые мне переводят деньги, а это уже не моя информация, это их информация", – возмущается Дарья.

Она также упоминает случаи, когда медиа писали ей с просьбой о комментарии по темам, никак не связанным с "иноагентством", но после того, как узнавали о ее статусе, умолкали.

Маняхин и Апахончич – не единственные, кто столкнулся с ограничениями в работе из-за "иноагентства". Закон не запрещает брать "иноагентов" на работу и платить им деньги, но в реальности многие организации начинают перестраховываться.

В октябре 2021 года кемеровский театр поэзии "ЛитерА на Советской" отменил концерт поэтессы и журналистки Татьяны Вольтской* из-за внесения ее в реестр "иноагентов". В письме худрука театра Натальи Ибрагимовой поэтессе так и было сказано: "Простите меня! После публикации списка иноагентов 8 октября 2021 года я вынуждена отменить Ваше выступление".

В августе 2021-го журналистка Алеся Мароховская* (стала "иноагентом" 20 августа 2021-го) написала, что из-за статуса с ней отказался сотрудничать фонд "Информационная культура" – она должна была быть куратором на одном из мероприятий фонда.

Директор и учредитель "Инфокультуры" Иван Бегтин – один из немногих, кто в разговоре с Настоящим Временем открыто признал, что сотрудничество с "иноагентом" расценил как риск: "С момента признания ее "иностранным агентом" наши юридические риски от возможного сотрудничества [с Алесей Мароховской] значительно выросли, поэтому такое сотрудничество стало невозможным. Эти риски не только у ИК, но разница лишь в том, что я их озвучил в открытую". В комментариях к посту Мароховской он написал, что организация "работает только в легальном правовом поле, со всеми его ограничениями", и дал понять, что работать с "иноагентом" ему отсоветовали юристы.

С дискриминацией сталкиваются не только люди, лично ставшие "иностранными агентами", но и те, кто работает в организации, внесенной в этот реестр. Корреспондент издания "Медуза"* Светлана Рейтер рассказывает, что много лет преподавала студентам-журналистам в Российской академии народного хозяйства и госслужбы (РАНХиГС), но после внесения "Медузы" в реестр предложения о преподавательской работе ей больше не поступали. Один из сотрудников института неофициально сказал Рейтер, что вуз не может продолжать с ней сотрудничать, потому что она работает в СМИ-"иноагенте". Журналист Ольга Чуракова*, также преподававшая в РАНХиГС до внесения в реестр, рассказала Настоящему Времени, что и ей после получения статуса "иноагента" неформально дали понять, что работать в вузе она больше не будет.

Мы отправили запрос в РАНХиГС с просьбой ответить, по каким причинам вуз не продолжил сотрудничать с Рейтер и Чураковой. На момент публикации материала академия не ответила на запрос.

Попробуй не исполни

Сэкономить время, деньги и нервы, просто игнорируя "иноагентский" закон, не выйдет. В случае неисполнения закона "иноагента"-человека могут оштрафовать (ст. 19.34.1 КоАП): за первое нарушение – на 10 тысяч рублей, за второе – на 50 тысяч рублей. После третьего нарушения в отношении "иноагента" могут возбудить уголовное дело – наказание от 300 тысяч рублей штрафа до 2 лет лишения свободы.

За год, который прошел с момента признания первых людей "иноагентами", стало очевидно: Минюст тщательно отслеживает соцсети всех попавших в реестр людей, внимательно читает отчеты и реально ищет ошибки, за которые можно оштрафовать.

В ноябре 2021 года суд оштрафовал первых физлиц, признанных СМИ-"иноагентами", за отсутствие маркировки в постах правозащитников Степана Петрова* и Льва Пономарева*. По этой же статье уже были оштрафованы журналист Роман Баданин*, издатель "Медиазоны"* Петр Верзилов*, руководитель городского отделения движения "Голос"** Инна Карезина*.

Уже известны случаи, когда Минюст находил недочеты в отчетах физических лиц, объявленных СМИ – "иностранными агентами". 17 ноября 2021 года в ответ на очередной отчет Дарья Апахончич получила от ведомства предупреждение за то, что не указывала в отчете личные данные людей, которые переводили ей деньги. Минюст указал, что за повторное нарушение может грозить административная ответственность.

В теории статус "иноагента" можно попробовать обжаловать в суде. Но, во-первых, только в теории: до сих пор суд не удовлетворил ни одну из жалоб.

Во-вторых, судебные тяжбы – это дополнительные расходы. По подсчетам Настоящего Времени, на это можно потратить до 370 тысяч рублей (около $5000).

Источник: данные Центра защиты прав СМИ***, открытые расценки компаний, информация, предоставленная "иностранными агентами"

Существуют и другие потенциальные затраты – например, штрафы за отсутствие пометки или за недочет в отчете, которые тоже можно пытаться обжаловать. В том случае, если дойдет до уголовного дела, затраты подсчитать заранее довольно сложно.

В условиях, когда закон прописан нечетко, правоприменение может быть сколько угодно избирательным, говорит руководитель Центра защиты прав СМИ*** Галина Арапова*:

"Во-первых, мы считаем, что, вне зависимости от того, как будет соблюдаться процедура, красиво бумаги человек будет оформлять или через коленку, внесение его в реестр "иноагентов" просто фундаментально является дискриминацией и нарушением прав, установленных Конституцией и Конвенцией [о защите прав человека]. Это право на уважение частной жизни, свободу слова и свободу выражения мнения, право не подвергаться дискриминации. И мы считаем, что те причины, по которым людей признают "иноагентами", противоречат целям, которые установлены Европейской конвенцией по правам человека, ради которых можно ограничивать права человека. Это то, что в прессе называется "по политическим мотивам" – объявляется один мотив, а на самом деле это все делается по другим мотивам. Помимо этого, с процедурной точки зрения государство вторгается в наши финансы: они получают доступ через банки и Росфинмониторинг к счетам граждан и следят, получают ли люди иностранное финансирование. Это также незаконно".

***

28 декабря 2021 года исполнился ровно год с тех пор, как в России появились первые пять человек, которых персонально признали СМИ – "иностранными агентами". Несмотря на многочисленные свидетельства и рассказы о том, что закон дискриминационный и действительно мешает людям жить, власти повторяют мантру о том, что это "просто отчетность" и "либеральнее, чем в США". Защитники закона об "иноагентах" говорят о необходимости сопротивляться влиянию извне и показать Западу его место.

По мнению бывшего депутата-единоросса Николая Рыжака – одного из тех, кто внес законопроект еще и о физлицах – "иностранных агентах", – финансовые издержки при этом несущественны: "Вы же наблюдаете, как на наших глазах ужесточается мир? Поэтому как раз иностранные агенты и люди, которые подпадают... и юридические лица должны отчетливо понимать, что мы все должны быть обеспокоены, как эту систему мироздания не разрушить. Поэтому сейчас даже некорректно вести речь о цене".

Многие журналисты и активисты, признанные "иностранными агентами", уехали из России, опасаясь преследования. Для некоторых угрозы стали реальными. Основатель The Insider* Роман Доброхотов* уехал после обысков у него дома, а позже в отношении него возбудили уголовное дело за незаконное пересечение границы. Издатель "Медиазоны"* Петр Верзилов* стал фигурантом уголовного дела за сокрытие информации о втором гражданстве. О своем отъезде из страны 27 декабря рассказал журналист BBC Андрей Захаров*: вскоре после получения "иноагентского" статуса журналист-расследователь заметил за собой слежку.

Российские журналисты и правозащитники неоднократно обращались к властям с просьбой смягчить законодательство об "иноагентах", а в Госдуме лежат уже два законопроекта, уточняющие положения закона. Впрочем, Владимир Путин пока на все эти предложения отвечает рассуждениями о законах в США. А глава Чечни Рамзан Кадыров на пресс-конференции 26 декабря заявил, что "иноагентов" "нужно сажать пожизненно за предательство, за измену родине или выгонять туда, где они получают свои гонорары".

* Признан(а) Минюстом СМИ – "иностранным агентом"
** Признан(а) Минюстом незарегистрированным общественным объединением, выполняющим функции "иностранного агента"
*** Признан(а) Минюстом НКО – "иностранным агентом"