США и Европу захлестнула волна историй о харассменте. Вслед за актрисами Голливуда и политиками о домогательствах стали рассказывать обычные люди. Многие впервые решились пойти в суд. В России, где всего лишь год назад стали известны тысячи историй домашнего насилия, о харассменте продолжают молчать.

Подвыпивший Игорь^* шел домой, когда увидел в зарослях у реки Осколец занимавшуюся сексом пару. Он выждал, пока любовники расстанутся, после чего отправился вслед за женщиной к автобусной остановке. Присел рядом с ней на лавочку, дал закурить, заговорил с ней. Узнал имя – Нина.

Разговор продолжался. Скоро Игорь узнал, что у Нины есть муж и четверо детей. Он даже узнал ее домашний адрес. Через некоторое время мужчина предложил выпить водки в подсобке магазина неподалеку. Нина согласилась. Уже на месте Игорь потребовал, чтобы она сделала ему минет. В суде Старого Оскола он объяснял, что Нина "не соответствовала общепринятым нормам морали и нравственности".

Нина наотрез отказалась, тогда Игорь стал шантажировать женщину: пообещал рассказать ее мужу о том, что видел на берегу реки. К этому времени он уже знал адрес женщины.

Суд признал Игоря виновным в "понуждении к действиям сексуального характера" и обязал его заплатить 20 тысяч рублей – но не в пользу пострадавшей, а в доход государства.

Много ли подобных историй происходит в России ежегодно – неизвестно. В отличие от европейских стран, четкого определения домогательств и специальной статьи в уголовном кодексе страны нет. Соответственно, не ведется и статистика.

Если человек пострадал от домогательств, он может заявить об этом в полицию. Если речь не идет о прямом применении силы или угрозах насилия, единственный вариант наказать обидчика – заявить о "понуждении к действиям сексуального характера" (статья 133 УК).

В законе четко определено, что должен сделать человек, чтобы стать обвиняемым по этой статье: использовать шантаж или зависимость жертвы, или же угрожать испортить имущество. Другие виды домогательств или настойчивого преследования закон преступлением не считает.

Приговор Игорю оказался в базе "РосПравосудия" – как и другие 380 решений по этой же статье. Сотрудники независимого проекта "РосПравосудие" вручную собирают доступные тексты приговоров с 2006 года. При этом в базе аномально много решений судов Удмуртии – более двух третей от всех опубликованных приговоров по статье 133 УК РФ.

В большинстве дел о "понуждении" жертвы обращаются за помощью лишь после того, как их все-таки заставили заняться сексом. Гораздо реже жалобы поступают на стадии смс-угроз и других проявлений навязчивого внимания.

Вот три примера, сценарии очень схожи:

• "Стал шантажировать ее тем, что <...> сломает ее телефон Samsung Galaxy стоимостью 14 590 рублей";
• "Угрожал распространить <...> порочащие сведения о сексуальной ориентации";
• "<...> изъял все предметы одежды, паспорт, свидетельство о рождении, аттестат об образовании. Получив очередной отказ, уничтожил <вещи> путем сожжения и разрезания ножом".

В первых двух случаях обидчикам удалось склонить жертв к сексу, в третьем – нет. Все трое насильников признали вину, но реальный срок не получил ни один. Устоявшаяся практика – приговаривать подсудимого к штрафу 20-30 тысяч рублей при максимуме 120 тысяч. Минимальный штраф законом не оговорен.

Иногда обидчики получают условные сроки, и в очень редких – приговор к реальному лишению свободы.

Статью "понуждение" не следует путать с "изнасилованием" и "насильственными действиями сексуального характера", наказание по ним гораздо серьезнее. Нижняя планка – три года колонии. Отличие “изнасилования” от "понуждения" очевидно: тяжкая статья подразумевает либо физическое насилие против жертвы, либо угрозу применения силы.

Из открытых данных на сайте Верховного суда видно, что за 2016 год по первой, "взрослой" части 133-й статьи осудили всего 11 человек, при этом только у пяти из них "понуждение к сексу" было основной статьей. У остальных главное преступление было другим. По "детской" части осужденных было почти втрое больше: 33 человека. И тут, наоборот, "понуждение" в большинстве случаев было как раз главным преступлением.

За первую половину 2017 года осужденных было почти столько же, сколько за весь 2016: девять человек по "взрослой" и 29 человек по "детской" части. Данных за вторую половину года еще нет, а значит непонятно, стало ли дел о “понуждении” больше после скандала с Вайнштейном.

Молчаливый интерес

Россияне активно интересовались событиями в Голливуде и скандалом с Харви Вайнштейном. Об этом свидетельствует история запросов в яндексе. Впервые о домогательствах продюсера стало известно в начале октября. По итогам месяца число запросов "меня домогаются" в яндексе подскочило на 6 тысяч, запросов "домогательство" – до 30 тысяч, в два раза по сравнению с сентябрем.

Телеканал НТВ назвал "харассмент" словом года. По этому случаю сотрудники канала попросили людей на улице объяснить значение этого слова, и большинство справилось. Суть ответов: "харассмент" – это "вторжение в личное пространство".

Но обращений за психологической помощью на фоне скандала с домогательствами больше не стало – в отличие от флешмоба #янебоюсьсказать летом 2016 года, рассказывает директор центра помощи жертвам насилия "Сестры" Надежда Замотаева.

Тогда тысячи пользователей соцсетей, преимущественно женщины, рассказывали о случаях домашнего насилия. За помощью к психологам стали обращаться намного чаще. Возобновились затихшие было споры о необходимости закона о домашнем насилии. Уполномоченная по правам человека в России Татьяна Москалькова даже предложила создать горячую линию для жертв домашнего насилия – чтобы хоть как-то оценить масштабы явления.

Хотя реакция медиа была неоднозначной, чаша весов явно сместилась в сторону того, что о домашнем насилии молчать нельзя и виноват в нем насильник, а никак не пострадавший от его действий член семьи, заключает директор центра "Сестры".

А вот скандал с домогательствами ничего подобного не спровоцировал. Заинтересовал, привлек внимание к историям из жизни звезд, но к шквалу обращений не привел.

Никто из российских знаменитостей также не рассказал о домогательствах так, чтобы при этом звучало имя насильника. Единственное исключение – откровения советской гимнастки Татьяны Гуцу. По ее словам, в 1991 году 15-летнюю спортсменку изнасиловал партнер по сборной Виталий Щербо. Гуцу назвала его "монстром, который держал ее в тюрьме страха долгие годы". Гимнастка давно живет в США, и даже эта история была написана на английском языке. Никакой реакции от Виталия Щербо не последовало. Ни один из членов сборной не подтвердил слова Гуцу.

По словам Замотаевой из центра "Сестры", обсуждение скандала с домогательствами в России вызвало лишь очередную волну осуждения тех, кто от них пострадал. Важную роль здесь сыграла реакция СМИ: в них доминировала идея, что домогательства – это всего лишь "игра", "интрижка". Большинство репортажей делали акцент на публичности тех женщин, которые от него пострадали, обвиняли их в жажде славы любой ценой, рассказывает директор центра "Сестры".

На популярных форумах леди.mail.ru и woman.ru большинство мнений тоже сводится к следующему: не было изнасилования – не было и домогательства. То есть, "положил руку на коленку", "запугала и заставила заняться сексом" – не харассмент: насилия же не было. Когда речь заходит о признаниях голливудских звезд, форумчане единодушны: актрисы пиарятся на обвинениях, а, возможно, и сами предлагали продюсеру секс в обмен на помощь в карьере.

Эту идею подкрепляет аргумент, что годами молчавшие жертвы вдруг разом заговорили. По словам Замотаевой, в этом нет ничего удивительного: "следственные органы в России поступают так же, когда ищут доказательства о задержанном: призывают потерпевших от того же человека обращаться в полицию с заявлениями", говорит она.

Стремление обвинить в насилии жертву возмущает некоторых россиянок настолько, что молчать о нем они не намерены. 24 января в рунете начался масштабный флешмоб #этонеповодубить. За день появилось больше трех тысяч публикаций в инстаграме, сотни постов вконтакте и твиттере. Причем, в отличие от #янебоюсьсказать и #metoo это – не калька с аналогичного иностранного флешмоба, а движение, которое началось в российском интернете.

Девушки выкладывали свои фотографии в нижнем белье и объясняли, что это – не повод лишить их жизни. Абсурдный, на первый взгляд, флешмоб – ответ на громкую историю: московский студент убил девушку, а после совершил самоубийство. В предсмертной записке он рассказал о неразделенных чувствах, ревности и о том, что хотел заняться с ней сексом – а девушка отказывала. Но сам флешмоб был ответом тем, кто писал, что убитая "сама виновата", так как откровенно одевалась и выкладывала фото с секс-игрушками в инстаграм.

Ложь и видео

Проблема сексуальных домогательств особенно болезненна на Северном Кавказе, в частности, в Дагестане, рассказывает работающая в этом регионе адвокат проекта "Правовая инициатива" Салимат Кадырова. О харассменте в европейском понимании – когда дело не доходит до секса – здесь бессмысленно даже говорить, добавляет Кадырова.

Столкновение традиционной морали и либеральных веяний здесь, как это ни удивительно, только усложняет ситуацию. Адвокат описывает популярный в Дагестане сценарий: парень и девушка идут на свидание по любви. Они занимаются сексом, молодой человек снимает это на видео. А потом начинается ад.

Он присылает это видео девушке и требует продолжить сексуальные отношения – независимо от ее желания. Часто он еще и вымогает деньги. В случае отказа мужчина обещает отправить видео родственникам жертвы.

"В Дагестане это – самая ужасная угроза. Родственники действительно могут убить за такое", – объясняет Кадырова. По ее оценке, рискуют обратиться с жалобой только 5-8% жертв.

В качестве примера Кадырова рассказывает историю своей 25-летней подзащитной Асият Саидовой. На протяжении полугода ее насиловали девять мужчин, а она боялась рассказать об этом.

Женщина утверждала, что главным среди них был сослуживец ее мужа, полицейский Магомед Давудов. Он якобы взломал страницу Асият в инстаграме и от ее имени приглашал односельчан заняться с ней сексом. "Ты будешь делать то, что я скажу, как я скажу и с кем я скажу. Я твой хозяин", – передает обращенные к Асият слова Давудова ее адвокат.

Мужчина записал первый акт на видео и грозился разослать всему селу, если женщина расскажет о происходящем, рассказала Асият. Она молчала: боялась позора, но больше всего – гнева отца. Когда муж замечал у нее синяки и задавал вопросы, она оправдывалась: упала на лестнице, поскользнулась во дворе. Подруг у нее не было, матери рассказать не могла – боялась, что та в сердцах набросится на насильника, и он ее убьет. При этом, по версии Давудова, все было иначе: девушка страдала нимфоманией и сама писала мужчинам сомнительные сообщения и зазывала в гости.

История закончилась неожиданно: мужу Асият по ошибке отправили видео, и он сразу же развелся с ней. Асият в отчаянии попыталась повеситься. Из петли ее вытащила родственница мужа, которая случайно зашла в гости. Асият поняла, что терять ей нечего, и подала заявление в СК. Но то, чего она боялась больше всего, не произошло: отец поддержал и защитил ее. Это удивило Асият до глубины души: она поняла, что могла рассказать все с самого начала.

Молчать о домогательствах принято не только на Северном Кавказе. Половина россиян уверена, что публичные заявления о насилии разрушают традиционные ценности – "семью, верность, любовь", следует из опроса ВЦИОМ 2016 года. Еще одна причина молчания – отсутствие привычки решать поведенческие проблемы с помощью закона, говорит Антонова из "Правовой инициативы".

О домашнем насилии сообщают, когда дело доходит до побоев, синяков и переломов. А у домогательств, если они не заканчиваются физическим насилием, как в большинстве описанных здесь историй, часто нет такой "точки невозврата". Другими словами, нет момента, когда ясно: вот сейчас надо идти и писать заявление. Пока все сводится к угрозам, непрошенным прикосновениям и сальным шуткам, жертвы даже не допускают, что это можно прекратить с помощью закона. Раз уж закон не может объяснить, что такое домогательство, то люди тем более не могут это сформулировать на основе интуиции, заключает Антонова.

Рабочий момент

"Домогались ли меня? Конечно, да. Как и многих привлекательных женщин, которые строят карьеру в "мужском" мире", – говорила журналистка и зампредседателя комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей Оксана Пушкина.

Депутат вспоминает, как выходила из таких ситуаций: "Убеждала, что выгоднее со мной дружить и сотрудничать. Что в ином, деловом аспекте, я не менее привлекательна. А убеждать я умею, поэтому удавалось выходить сухой из воды". Но осадок все-таки оставался. "Я приходила домой, звонила маме со словами: "Ты, кажется, неправильно меня воспитала". А потом поняла, что как раз правильно", – говорит Пушкина.

Проблема домогательств на работе в России очевидно существует. В 2014 году портал Superjob выяснил, что 8% мужчин и 11% женщин подвергались домогательствам на рабочем месте.

Ольга устроилась на работу в хабаровскую фирму "Феникс" делопроизводителем. Через месяц ее начальник Николай присел на краешек стола девушки и предложил переспать с ним – иначе "работать тут не будешь". Испуганная девушка поделилась этим с коллегой, на что та ответила: "Ты не первая, он и меня домогался".

Через несколько дней после этого Николай позвонил Ольге и предложил встретиться вечером для разговора "о работе". Он отвез девушку в деревянный домик на берегу моря. Развел на берегу костер, налил вина: Николай пил, а Ольга выливала алкоголь в траву. Он пытался поцеловать, обнять ее – она отталкивала его.

Когда Ольга зашла в домик, он повалил ее на кровать, набросился всем телом, стал срывать одежду. Она плакала, он кричал: "Не будешь со мной – уволю". Ольга отбивалась и, неудачно дернувшись, распорола ягодицу о торчащий из кровати гвоздь. Пошла кровь. Тогда Николай прекратил атаки и даже обработал ей рану. Окровавленную вату он сжег, а наутро отвез девушку домой.

В суде Николай уверял, будто Ольга сама требовала, чтобы он "взял ее на море", а в злополучном домике легла рядом с ним и прижалась всем телом – несмотря на его просьбы не делать этого, потому что он "не сможет устоять". Двое сотрудников "Феникса" поддержали начальника. Они утверждали, что Ольга сама виновата – например, делала "неуместные комплименты", говорила, что у него красивая рубашка и галстук, ходила в короткой юбке и часто меняла одежду.

Но суд встал на сторону Ольги: едва оказавшись с начальником на берегу моря, она включила запись на телефоне. Николая приговорили к полугоду колонии-поселения, но освободили в зале суда по истечению срока давности преступления – для 133 статьи УК это всего два года.

Ольга не только довела дело до суда, но и добилась обвинительного приговора, что большая редкость.

"Очень часто жертвы молчат, потому что боятся лишиться работы", – объясняет директор АНО "Центр социально-трудовых прав" Елена Герасимова.

Если женщина заявит о домашнем насилии, то она рискует столкнуться с осуждением родных, травлей в соцсетях, агрессией со стороны насильника. Но на карьере и финансовом благополучии это скорее всего не скажется, уверяет Герасимова.

Но совсем другое – жалобы на домогательства на работе. Потеря работы – это не самое худшее. Пострадавшие опасаются, что никто не захочет нанимать "скандалистку", говорит Герасимова. Экономический кризис и сложности поиска работы только усугубляют и без того печальную ситуацию.

Если бы не кризис, скандал с Харви Вайнштейном мог бы спровоцировать многочисленные рассказы о домогательствах на рабочем месте. Но из-за страха женщин потерять последние деньги этого не произошло. “В случае домогательств на работе женщина обременена страхом потерять ее”, – рассуждает Замотаева из центра "Сестры".

Вот и Оксана Пушкина не хочет обвинять никого из бывших коллег в домогательствах: по ее словам, она предпочитает бороться с харассментом через законотворчество. Сейчас она – в числе инициаторов закона "О равенстве" (полное название – "О государственных гарантиях равных прав и свобод и равных возможностей мужчин и женщин в РФ").

Пушкина говорит, что закон поможет бороться с неравенством в трудовых отношениях, одной из форм которого она называет харассмент. При этом ни в самом законопроекте, ни в пояснительной записке к нему (есть в распоряжении редакции) определения сексуальных домогательств пока по-прежнему нет.

Законопроект "О равноправии" прошел первое чтение еще в 2003 году, и тогда же был забыт. В октябре 2017 ставший спикером Думы Вячеслав Володин потребовал от депутатов вернуться к обсуждению старых проектов, в том числе и этого.

По словам Пушкиной, подвижки есть, рабочая группа обсуждает закон – ближайшая встреча назначена на 15 февраля. Но пока дело идет туго. "Я не приобрела много единомышленников среди коллег. Темы сложные <...>", – призналась депутат и добавила, что многим ее коллегам проблема гендерного неравенства и, в частности, домогательств и дискриминации – по полу, возрасту, внешнему виду – кажется надуманной.

*имена героев историй изменены, настоящие известны редакции.